Социальные панорамы (Часть 1 из 2) [Лукас Деркс]

Добавил образец перевода

Спойлер: Образец перевода

Глава 1. Строительные блоки социального мира

1.1.Персонификации - как вы и я


Эта книга задает целый ряд сложных вопросов. К примеру, что я думаю о вас и что вы думаете обо мне? Если говорить обобщенно – как люди создают мысли, которые возникают у них по поводу друг друга? Или, выражаясь более академично: каковы текущие паттерны структуры бессознательного социального познания?

В данной книге мы будем исследовать эти паттерны не только для того, чтобы улучшить свои знания. С каждым разом мы будем получать все новые инсайты, но помимо этого мы будем стремиться к их практическому использованию. Потребность в практическом применении огромна, потому что, как вы и сами могли заметить, наш мир полон социально-эмоциональных несчастий. Первой причиной для написания подобной книги стало то, что ее содержимое может улучшить качество жизни людей в самом широком смысле этого слова.

В этой главе мы постараемся выявить, что представляют собой строительные блоки бессознательного социального мышления. Многие детские психологи работают над сходными вопросами. И в начале своего путешествия мы сфокусируемся на фундаментальных различиях между социальным и нон-социальным познанием. Что означает «нон-социальное» - если оно вообще существует?

Ответ на этот вопрос не стоит искать в психологической литературе. (11). «Нон-социального» в науке не найти. Единственное, что удастся обнаружить - это «антисоциальное». Большинство моих коллег не находят ничего особенного в том, что многие теории имеют дело с социальным познанием - и при этом никто не знает, что означает «нон-социальное». Многие предполагают, что «нон-социальное» - это то же, что и никогда не употребляемое выражение «физическое познание».

Но что значит «ничего особенного»? Ведь величайшие чудеса в психологии могут прятаться за тем, что принято считать «совершенно обычным».


1.2.Рыбак рыбака видит издалека


Что же мы обычно подразумеваем под «социальным»? В природе мы видим выраженную склонность отличать животных собственного вида от всех других организмов. Чтобы это стало возможным, животные и растения должны уметь опознавать других представителей своего вида. Лев знает, как выглядит и пахнет другой лев, какие звуки он издает. Львы вместе охотятся, проводят время и общаются друг с другом – но они не делают того же самого с леопардами, крокодилами или гиенами.

Итак, на первый взгляд подобная способность распознавать представителей собственного вида является очень важной для воспроизводства – и это может нам помочь дать определение тому, что мы называем «социальная реальность». В первую очередь это мир носителей человеческих генов. Разница между социальным и нон-социальным может быть отражением биологической необходимости, которая сочетается с бессознательной способностью различать людей и не-людей: благодаря нашей уникальной вертикальной позе это способны делать большинство людей. Вот почему мы, как правило, не становимся случайными жертвами охотников, когда прогуливаемся по лесу. Человек воспринимает другого человека как существо, коренным образом отличающееся от всех других животных. Даже большинство каннибалов полагают, что человеческая плоть – это особое блюдо.

Однако если мы более пристально взглянем на животное царство, мы увидим, что ментальные программы, созданные для распознавания других представителей того же вида, иногда могут давать сбой. Бабочки иногда долго порхают друг вокруг друга, пытаясь ответить на вопрос: «Можем ли мы иметь друг с другом дело?» Собаки иногда принимают человека за «супер-собаку» и следуют за своим хозяином так, как будто он вожак стаи.

Спросите себя: неужели так происходит потому, что собака не может услышать или почуять разницу? Нет! Значит ли это, что они глупые? В качестве своего оправдания собаки могут привести тот факт, что огромное количество различных пород значительно затрудняет им процесс размножения. Если учесть, что чихуахуа и сенбернар являются представителями одного вида, вполне можно понять, почему собаки находят больше сходства между собой и своим хозяином. В ходе подобного спора собаки вполне могли бы защитить себя, утверждая, что хозяин является для них «скорее лидером, нежели другом». Они могли бы утверждать, что многие люди – к примеру, пастухи, спасатели в горах, специалисты по взрывчатым веществам и слепые – в свою очередь, передают лидерство собаке и при этом не обязаны с ней совокупляться. Однако давайте снова говорить серьезно. (13).


1.3.Как мы превращаем «объекты» в людей


Тот факт, что люди могут размножаться при совокуплении друг с другом, означает, что генетически мы являемся одним видом. Но это вовсе не значит, что в уме мы автоматически считаем всех равными себе. Однажды в Массачусетсе (запомните это) был принят и вступил в силу закон, запрещающий отстреливать на улицах диких животных – за исключением волков и индейцев. В то время индейцы в принципе не считались людьми. Чтобы стать моделью социального мира другого человека, быть человеком еще не достаточно. Чтобы это произошло, другой человек должен выполнить когнитивную операцию, которая называется «персонификация» (более детальное объяснение см. Митхен, 1996).

Отч (2001) утверждает: для того, чтобы подумать о «вещи», мы должны уметь «опредмечивать». Чтобы «вещь» стала для нашего мозга предметом, нам нужно приписать ей определенные характеристики. Вещь должна где-то находиться. Вещь должна иметь объем. Мы должны думать о ней как об имеющей поверхность. Вещь должна иметь вес, цвет и размер. Ребенок сможет эффективно взаимодействовать с вещами только в том случае, если он уже овладел навыками опредмечивания – способностью предполагать, что подобные характеристики будут присутствовать у любого предмета.

К счастью, на этом уровне у большинства детей не возникает никаких проблем. Характеристики, которые должны присутствовать, чтобы нечто превратилось в вещь, могут быть названы «опредмечивающими факторами». Если какой-то из этих факторов отсутствует, к примеру, у вещи нет поверхности – она не может быть вещью. Или если у вещи нет местоположения, она нигде не находится – мы не можем думать о ней как о чем-то реально существующем.

Так как каждый человек – это вещь, но не каждая вещь – это человек, мы можем прийти к заключению: создание человека – это процесс, в котором будет больше шагов, чем в создании вещи. И это возвращает нас к процессу персонификации.

Глагол «персонифицировать» определяется в словаре как «представлять неодушевлённый предмет или отвлечённое понятие в человеческом образе». (14).

Однако для создания рабочей карты нашей социальной реальности нам необходимо представлять себе людей как людей, а не как вещи. Под этим имеется в виду следующее: процесс персонификации привлекает наше внимание только тогда, когда мы по ошибке проделываем его с вещами, которые не являются человеком. Мыслительные модели, которые применяет наш ум для создания человека, социальная психология во внимание не принимает. Деятельность, связанную с персонификацией, отметили только несколько лингвистов – в случаях, когда она ошибочно применялась по отношению к предметам, животным, горам, абстракциям и др. Социальное познание как наука начинается с признания такого факта: один и тот же когнитивный процесс персонификации обычно применяется для того, чтобы представлять реальных людей одним и тем же образом. До недавнего времени это было настолько само собой разумеющимся для социальной науки, что она вообще не принимала это во внимание.

Возможно, вы задаетесь вопросом: а почему вы никогда не замечали персонификацию? Я полагаю, так происходило по простой причине: персонификация реального человека настолько очевидна, обычна и привычна, что она выполняется полностью автоматически. Персонификация – это замечательный пример бессознательного социального познания. Сами об этом не задумываясь, мы создаем мыслительные структуры, представляющие объекты – и так как мы создали их особым способом, они становятся для нас людьми.

Рисунок

Количество собак, персонифицированных людьми, без сомнения, равно количеству людей, которые приняты собаками за своих. Как уже говорилось выше, персонифицировано может быть все: абстрактные идеи, машины, деньги, растения, символы, организации, горы, нации и политические партии. Но чаще всего подобным образом мы рассматриваем животных вида HomoSapiens. Как только в первые годы своей жизни человек обучается искусству персонификации – он легко сможет персонифицировать все, что угодно.

Результат всего этого «персонифицирования» - существование «персонификаций». Если перевести это на язык метафоры «мозг-компьютер», (15), мы можем рассматривать персонификацию как файл памяти, в котором в рамках особой структуры хранится вся наша информация о человеке.


1.4.Персонификация пробуждается



Когда я вижу в офисе своего коллегу Фрица, активируется персонификация, которую я для него создал (та, которая для меня является им). Если говорить более обобщенно - как только я вижу реального человека, пробуждается моя персонификация данного человека. Пассивный элемент моей памяти возбуждается и становится активным посредством восприятия и узнавания. Возникающая при этом нейронная активность может варьироваться в широком диапазоне интенсивности и в целом остается ниже порога сознательного восприятия. Но независимо от того, насколько слабой будет эта ментальная активность, мой визуальный образ этого человека активизируется.

Это можно проиллюстрировать так: для меня это похоже на то, как будто Фриц – это фигура, сделанная из тонких неоновых трубок, которые загораются сразу же, как только я его встречаю. Но свет можно приглушать с помощью выключателя – и он практически всегда установлен на очень низкий уровень. Вот почему в моем внутреннем поле зрения Фриц светит очень слабо. Он может быть едва видимым, но свет обычно настолько слабый, что я его не осознаю. Информация, которую регистрируют мои внутренние сенсоры – к примеру, Джейн, секретарь отдела закупок – подавляет моего внутреннего Фрица подобно тому, как шум от взлетающего «Боинга» подавляет шум стрекотания кузнечика у взлетной полосы. Когда я делаю свои повседневные дела, образ Фрица полностью забывается – но тем не менее этот почти невидимый образ определяет все, что я чувствую по поводу Фрица.

Если я расслаблюсь, закрою глаза и направлю свое внимание внутрь, я иногда могу увидеть этот тусклый свет, который является Фрицем, и я могу рассмотреть, из чего состоит этот образ. Однако в определенных эмоциональных условиях этот образ становится для меня ясным как день. Сегодня утром Фрица назначили моим новым начальником!


1.5.Организация персонификаций


Неизбежное последствие всей этой персонификации, происходящей в нашем мозге, заключается в том, что в нашей памяти хранится все больше и больше подобных когнитивных структур. Как справиться с этой перегрузкой? К примеру, смогу ли я когда-нибудь выбросить Фрица из головы? Так как сегодня я бы предпочел «удалить» его из своей социальной панорамы! Нет. Какая жалость. Я не смогу от него избавиться. А почему нет? Ответ будет дан в Главе 6. Как только персонификации сформированы, удалить их уже нельзя: их можно будет только трансформировать или передвинуть на другое место в Социальной панораме. Так что Фриц навечно останется в моем мозгу.

Так как мозг не способен обрабатывать миллионы отдельных персонификаций, он обращается за помощью к процессу обобщения. Распределяя персонификации на категории, мы упорядочиваем свою социальную реальность. Мы группируем похожих людей, чтобы хранить их всех в одном месте, объединяя их всех в определенный «вид». Сегодня Фриц объединился с «начальниками».

Помимо объединения персонификаций в категории большинство людей пользуются также «расстоянием». Они создают вокруг себя самый близкий круг, куда могут попасть исключительно возлюбленные, дети, родители и персонификации исключительно важных сущностей, к примеру, духи, боги или ангелы. Более обширное пространство за пределами этого близкого круга заполняется менее значимыми людьми: друзья, соседи и коллеги. Образы людей в этой области, как правило, группируются, хотя все они остаются узнаваемыми как индивидуумы. Во внешних сферах Социальной панорамы мы можем обнаружить такие группы персонификаций, как «партия», «завод» и «правительство». Этим утром мой подсознательный ум переместил Фрица из более близкой зоны «коллеги» в более отдаленную область «директоры». (16).

Слушая, к примеру, разговоры родителей, маленький мальчик может обнаружить, что разница между богатыми и бедными играет в жизни очень большую роль. Возможно, он узнает также определенные внешние признаки, по которым богатого можно отличить от бедного. Но ему самому придется выяснить, каким образом придать подобной разнице форму в своем ментальном программном обеспечении.

В операционной системе его ума разница между «здесь и там», «высоко и низко» и «близко и далеко» уже твердо установлена. На основе этого вида первичных когнитивных различий мальчик начнет создавать свою собственную новую ментальную программу, которая будет касаться богатых и бедных. Эта программа потом превратится в «идеализированную когнитивную модель» (Лакофф, 1987) – абстрактный прототип.

В подобном прототипе разница между категориями «богатые» и «бедные» может отображаться посредством того, что он разместит их в различных уголках ментального пространства. К примеру, мальчик может разместить бедных людей ниже, а богатых – выше. Подобным же образом кто-то может закодировать людей, которым можно доверять, поместив их ближе, и людей, которым нельзя доверять – они будут находиться дальше; удачливые люди будут слева, а неудачники – справа; или его близкие будут находиться вокруг него, а враги – далеко.

Просьба к коллегам добавить образец в старт пост.

 

Вам зачем эта книга?