Любимые стихи

Отрывок
Где-то маятник качался, голоса звучали пьяно.
Преимущество мадеры я доказывал с трудом.
Вдруг заметил я, как в пляске закружилися стаканы,
Вызывающе сверкая ослепительным стеклом.

Что вы, дерзкие, кружитесь, ведь настроен я не кротко.
Я поклонник бога Вакха, я отныне сам не свой.
А в соседней зале пели, и покачивалась лодка,
И смыкались с плеском волны над уставшей головой.
М. Цветаева

 

Я Вам клялась в любви?! Да что Вы, обалдели?..
А впрочем, может быть, что станется со мной…
Ведь у меня, пардон, семь пятниц на неделе…
А память, как всегда, подводит в выходной…
Я помню не совсем, как добралась до дома…
Ах, это Вы меня любезно подвезли?..
Но почему лицо мне Ваше не знакомо?
Молчите!.. Вы себя сегодня превзошли!..
Молчите!.. Всё равно, я Вам ничуть не верю!..
Не надо целовать мне грязную ладонь!..
Вы правы, я сейчас Вам укажу на двери,
И потушу слегка Ваш пыл и Ваш огонь!..
Ну что за чепуху, простите, Вы несёте?..
И почему у Вас мой шарфик и духи?..
Так что, выходит Вы, и вправду, мне не лжёте?..
И станете всерьёз просить моей руки?..
Признаться, не ждала такого поворота:
Я Вас по всем статьям должна благодарить…
История вполне достойна анекдота —
Успеть бы только Вас до свадьбы полюбить!!!

А. Ларецкая

 

Лейтенант Александр Чурин,
Командир артиллерийского взвода,
В пятнадцать тридцать семь
Девятнадцатого июля
Тысяча девятсот сорок второго года
Вспомнил о боге.
И попросил у него ящик снарядов
К единственной оставшейся у него
Сорокапятимиллиметровке
Бог вступил в дискуссию с лейтенантом,
Припомнил ему выступления на политзанятиях,
Насмешки над бабушкой Фросей,
Отказал в чуде,
Назвал аспидом краснопузым и бросил.
Тогда комсомолец Александр Чурин,
Ровно в пятнадцать сорок две,
Обратился к дьяволу с предложением
Обменять душу на ящик снарядов.
Дьявол в этот момент развлекался стрелком
В одном из трех танков,
Ползущих к чуринской пушке,
И, по понятным причинам,
Апеллируя к фэйр плэй и законам войны,
Отказал.
Впрочем, обещал в недалеком будущем
Похлопотать о Чурине у себя на работе.
Отступать было смешно и некуда.
Лейтенант приказал приготовить гранаты,
Но в этот момент в расположении взвода
Материализовался архангел.
С ящиком снарядов под мышкой.
Да еще починил вместе с рыжим Гришкой
Вторую пушку.
Помогал наводить.
Били, как перепелов над стерней.
Лейтенант утерся черной пятерней.
Спасибо, Боже - молился Чурин,
Что услышал меня,
Что простил идиота:
Подошло подкрепленье - стрелковая рота.
Архангел зашивал старшине живот,
Едва сдерживая рвоту.
Таращила глаза пыльная пехота.
Кто-то крестился,
Кто-то плевался, глазам не веря,
А седой ефрейтор смеялся,
И повторял -
Ну, дают! Ну, бля, артиллерия!

 

Нашла на просторах интернета, это не стих, но зацепило очень сильно.

У меня есть подруга. У нее потрясающая женственными изгибами фигура,
магнетические глаза, тонкие пальцы, длинные светлые волосы,
сотни потрясающих фотоснимков на ноутбуке и тысячи мужских взглядов.
Поэтому она работает бухгалтером в небольшой компании, производящей
ингредиенты для дрожжей.

У меня есть друг. Он уже больше десяти лет глубоко любит мою знакомую.
За эти годы он успел жениться на другой женщине, родить двоих детей и
обзавестись драмой «я-не-могу-их-бросить». А моя знакомая, кстати
, по-прежнему свободна.

У меня есть коллега. Она обожает все, что связано с Англией. Всю свою
жизнь она мечтает туда поехать, но у нее нет на это достаточных средств.
Заедает она свою несбывшуюся мечту десятками новых платьев и дорогих гаджетов.

У меня есть соседка. Она мечтает о сильном мужике в доме, кухне и
вечном декрете длиною в пятерых детей. Она плачет каждый раз,
когда видит малыша, и по ночам сочиняет сказки для будущих ребятишек.
Именно поэтому она сделала супер карьеру и каждый день грозно
возглавляет пост директора достаточно крупной компании. В ее
распорядке дня есть всего два «окна» - оба находятся в ее кабинете
и опоясаны дорогими шторами.

У меня есть одногруппница. Два года она мечтала о том, чтобы ее
бойфренд сделал ей предложение. Она вынесла своими страданиями
все мозговые извилины в радиусе нескольких километров. Получила
свое предложение. А теперь уже полгода мучается над тем, ее ли это
мужчина? А вдруг она ошиблась?

У меня есть знакомый. Он хочет открыть свой ресторанчик и зажить
спокойной жизнью. Поэтому практически каждую ночь он оттягивается
до потери сознания в ночных клубах с модельками, на которых тратит
огромные суммы денег, отложенные на ресторанчик в том числе.

У меня есть одноклассница. Она мечтает написать книгу. Она - наркоманка.

Внимание вопрос: зачем людям жизнь?..

 

Это было плаванье сквозь туман...


Это было плаванье сквозь туман.
Я сидел в пустом корабельном баре,
пил свой кофе, листал роман;
было тихо, как на воздушном шаре,
и бутылок мерцал неподвижный ряд,
не привлекая взгляд.

Судно плыло в тумане. Туман был бел.
В свою очередь, бывшее также белым
судно (см. закон вытесненья тел)
в молоко угодившим казалось мелом,
и единственной черною вещью был
кофе, пока я пил.

Моря не было видно. В белесой мгле,
спеленавшей со всех нас сторон, абсурдным
было думать, что судно идет к земле --
если вообще это было судном,
а не сгустком тумана, как будто влил
кто в молоко белил.
Иосиф Бродский.

 

На Васю навалилось утро.
И Вась подумал что оно,
Само бы так не навалилось.
Что явно кто-то навалил

 

Вечером синим, вечером лунным...
Сергей Есенин
Вечером синим, вечером лунным
Был я когда-то красивым и юным.
Неудержимо, неповторимо
Все пролетело... далече... мимо...

Сердце остыло, и выцвели очи...
Синее счастье! Лунные ночи!

 

Кидая на плечи осень,
Всю ночь говоришь с ветрами,
И вдруг, в диалог, случайно,
Врывается снегопад.

Перчатки из замши носит,
Везде анекдоты травит.
Окутан завесой тайны,
Столичный пижон Арбат.

В кровавое красит губы,
С улыбкой вполне невинной.
Ступает почти неслышно,
Боится сломать каблук.

Квадраты возводит в кубы
Кокетка, с лицом Неглинной.
Пьянит ароматом вишни,
Опутав сетями рук.

В кружении нежных вальсов,
Прикрыла глаза Тверская.
Иллюзия пышных платьев,
Увитый цветами зал.

Порочная ломкость пальцев,
И снег до утра растает.
Мозаика лиц/объятий,
Распахнутые глаза.

Проспекты/бульвары/скверы,
Машины (читай кареты),
И всё началось сначала,
И всё повторится вновь.

Он это увидел первым,
Сюжеты в руках поэта.
Спешат корабли к причалам,
На Патриках ждёт любовь.

 

Стихи рождались на заре
В клочках плывущего тумана,
И оседали в свете странном,
Струясь, в безмолвной тишине.

Сверкали в капельках росы
И отражались на мгновенье.
Прохладной ночи гасли тени,
Стыдясь, изменчивой красы.

Сюжеты Майи* глаз влекли,
Менялись зыбкие картины,
Клубясь, мечты за шлейфом длинным
По строчке медленной, текли.

Отметин мокрых рваный ряд,
Вновь, опускался на бумагу,
И, отдавая жизни влагу,
Вливал незримый аромат.
***********

«Уже уходите? Мои друзья… печально…
Прощайте! Вас люблю, но вам пора идти!
А я помою кружки и поставлю чайник
Я знаю - новый гость уже в пути!!!»

 

[QUOVietnam, post: 6435067, member: 90544"]Кидая на плечи осень,.[/QUOTE] @Vietnam это Ваше? Я хотела найти автора и этот текст только здесь выдает. Просто wow! Если уместно это слово. Потрясающе! Очень понравилось.

Спойлер: Анри Барбюс Нежность влюбилась в этот рассказ после фильма Влюбленные где это читает Нахапетов

.
Анри Барбюс. Нежность

• 25 сентября 1893 г.

Мой дорогой, маленький мой Луи! Итак, все кончено. Мы больше никогда не
увидимся. Помни это так же твердо, как и я. Ты не хотел разлуки, ты
согласился бы на все, лишь бы нам быть вместе. Но мы должны расстаться,
чтобы ты мог начать новую жизнь. Нелегко было сопротивляться и тебе и самой
себе, и нам обоим вместе... Но я не жалею, что сделала это, хотя ты так
плакал, зарывшись в подушки нашей постели. Два раза ты подымал голову,
смотрел на меня жалобным, молящим взглядом... Какое у тебя было пылающее и
несчастное лицо! Вечером, в темноте, когда я уже не могла видеть твоих слез,
я чувствовала их, они жгли мне руки.
Сейчас мы оба жестоко страдаем. Мне все это кажется тяжелым сном. В
первые дни просто нельзя будет поверить; и еще несколько месяцев нам будет
больно, а затем придет исцеление.
И только тогда я вновь стану тебе писать, ведь мы решили, что я буду
писать тебе время от времени. Но мы также твердо решили, что моего адреса ты
никогда не узнаешь и мои письма будут единственной связующей нитью, но она
не даст нашей разлуке стать окончательным разрывом.
Целую тебя в последний раз, целую нежно, нежно, совсем безгрешным,
тихим поцелуем --ведь нас разделяет такое большое расстояние!..

• 
  25 сентября 1894 г.

Дорогой мой, маленький мой Луи! Я снова говорю с тобою, как обещала.
Вот уж год, как мы расстались. Знаю, ты не забыл меня, мы все еще связаны
друг с другом, и всякий раз, когда я думаю о тебе, я не могу не ощущать
твоей боли.
И все же минувшие двенадцать месяцев сделали свое дело: накинули на
прошлое траурную дымку. Вот уж и дымка появилась. Иные мелочи стушевались,
иные подробности и вовсе исчезли. Правда, они порой всплывают в памяти; если
что-нибудь случайно о них напомнит.
Я как-то попыталась и не могла представить себе выражение твоего лица,
когда впервые тебя увидела.
Попробуй и ты вспомнить мой взгляд, когда ты увидел меня впервые, и ты
поймешь, что все на свете стирается.
Недавно я улыбнулась. Кому?.. Чему?.. Никому и ничему. В аллее весело
заиграл солнечный луч, и я невольно улыбнулась.
Я и раньше пыталась улыбнуться. Сначала мне казалось невозможным вновь
этому научиться. И все-таки, я тебе говорю, однажды я, против воли,
улыбнулась. Я хочу, чтобы и ты тоже все чаще и чаще улыбался, просто так --
радуясь хорошей погоде или сознанию, что у тебя впереди какое-то будущее.
Да, да, подними голову и улыбнись.

• 
  17 декабря 1899 г.

И вот я снова с тобой, дорогой мой Луи. Я -- как сон, не правда ли?
Появляюсь, когда мне вздумается, но всегда в нужную минуту, если вокруг все
пусто и темно. Я прихожу и ухожу, я совсем близко, но ко мне нельзя
прикоснуться.
Я не чувствую себя несчастной. Ко мне вернулась бодрость, потому что
каждый день наступает утро и, как всегда, сменяются времена года. Солнце
сияет так ласково, хочется ему довериться, и даже обыкновенный дневной свет
полон благожелательности.
Представь себе, я недавно танцевала! Я часто смеюсь. Сперва я замечала,
что вот мне стало смешно, а теперь уж и не перечесть, сколько раз я
смеялась.
Вчера было гулянье. На закате солнца всюду теснились толпы нарядных
людей. Пестро, красиво, похоже на цветник. И среди такого множества
довольных людей я почувствовала себя счастливой.
Я пишу тебе, чтоб рассказать обо всем этом; а также и о том, что отныне
я обратилась в новую веру -- я исповедую самоотверженную любовь к тебе. Мы с
тобой как-то рассуждали о самоотверженности в любви, не очень-то хорошо
понимая ее... Помолимся же вместе о том, чтобы всем сердцем в нее поверить.

• 
  6 июля 1904 г.

Годы проходят! Одиннадцать лет! Я уезжала далеко, вернулась и вновь
собираюсь уехать.
У тебя, конечно, свой дом, дорогой мой Луи, ведь ты теперь совсем
взрослый и, конечно, обзавелся семьей, для которой ты так много значишь.
А ты сам, какой ты стал? Я представляю себе, что лицо у тебя пополнело,
плечи стали шире, а седых волос, должно быть, еще немного и, уж наверное,
как прежде, твое лицо все озаряется, когда улыбка вот-вот тронет твои губы.
А я? Не стану описывать тебе, как я переменилась, превратившись в
старую женщину. Старую! Женщины стареют раньше мужчин, и, будь я рядом с
тобою, я выглядела бы твоей матерью -- и по наружности, и по тому выражению
глаз, с каким бы я смотрела на тебя.
Видишь, как мы были правы, расставшись вовремя. Теперь уж мы
перестрадали, успокоились, и сейчас мое письмо, которое ты, конечно, узнал
по почерку на конверте, явилось для тебя почти развлечением.

• 
  25 сентября 1893 г.

Мой дорогой Луи!
Вот уже двадцать лет, как мы расстались... И вот уже двадцать лет, как
меня нет в живых, дорогой мой. Если ты жив и прочтешь это письмо, которое
перешлют тебе верные и почтительные руки,-- те, что в течение многих лет
пересылали тебе мои предыдущие письма, ты простишь мне,-- если ты еще не
забыл меня,-- простишь, что я покончила с собой на другой же день после
нашей разлуки. Я не могла, я не умела жить без тебя.
Мы вчера расстались с тобой. Посмотри хорошенько на дату -- в начале
письма. Ты, конечно, не обратил на нее внимания. Ведь это вчера мы в
последний раз были с тобою в нашей комнате и ты, зарывшись головой в
подушки, рыдал как ребенок беспомощный перед страшным своим горем. Это
вчера, когда в полуоткрытое окно заглянула ночь, твои слезы, которых я уже
не могла видеть, катились по моим рукам. Это вчера ты кричал от боли и
жаловался, а я, собрав все свои силы, крепилась и молчала.
А сегодня, сидя за нашим столом, окруженная нашими вещами, в нашем
прелестном уголке, я пишу те четыре письма, которые ты должен получить с
'большими промежутками. Дописываю последнее письмо, а затем наступит конец.
Сегодня вечером я дам самые точные распоряжения о том, чтобы мои письма
доставили тебе в те числа, которые на них указаны, а также приму меры к
тому, чтобы меня не могли разыскать.
Затем я уйду из жизни. Незачем рассказывать тебе -- как: все
подробности этого отвратительного действия неуместны. Они могли бы причинить
тебе боль, даже по прошествии стольких лет.
Важно то, что мне удалось оторвать тебя от себя самой и сделать это
осторожно и ласково, не ранив тебя. Я хочу и дальше заботиться о тебе, а для
этого я должна жить и после моей смерти. Разрыва не будет, ты бы его,
возможно, и не перенес, ведь тебе все огорчения причиняют такую острую боль.
Я буду возвращаться к тебе,-- не слишком часто, чтобы понемногу мой образ
изгладился из твоей памяти, и не слишком редко, чтоб избавить тебя от
ненужных страданий. А когда ты узнаешь от меня самой всю правду, пройдет
столько лет (а ведь время помогает Мне), что ты уже почти не сможешь понять,
что значила бы для тебя моя смерть.
Луи, родной мой, сегодняшний наш последний разговор кажется мне
каким-то зловещим чудом.
Сегодня мы говорим очень тихо, почти неслышно,-- уж очень мы далеки
друг от друга, ведь я существую только в тебе, а ты уже забыл меня. Сегодня
значение слова сейчас для той, которая его пишет и шепчет, совсем иное, чем
для того, кто будет читать это еловой тихо произнесет "сейчас".
Сейчас, преодолев такое громадное расстояние во времени, преодолев
вечность -- пусть это покажется нелепым,--сейчас я целую тебя, как прежде.
Вот и все... Больше я ничего не прибавлю, потому что боюсь стать печальной,
а значит, злой и потому, что не решаюсь признаться тебе в тех сумасшедших
мечтах, которые неизбежны, когда любишь и когда любовь огромна, а нежность беспредельна.

 

@Vietnam это Ваше? Я хотела найти автора и этот текст только здесь выдает. Просто wow! Если уместно это слово. Потрясающе! Очень понравилось.

Спойлер: Анри Барбюс Нежность влюбилась в этот рассказ после фильма Влюбленные где это читает Нахапетов

.
Анри Барбюс. Нежность

• 25 сентября 1893 г.

Мой дорогой, маленький мой Луи! Итак, все кончено. Мы больше никогда не
увидимся. Помни это так же твердо, как и я. Ты не хотел разлуки, ты
согласился бы на все, лишь бы нам быть вместе. Но мы должны расстаться,
чтобы ты мог начать новую жизнь. Нелегко было сопротивляться и тебе и самой
себе, и нам обоим вместе... Но я не жалею, что сделала это, хотя ты так
плакал, зарывшись в подушки нашей постели. Два раза ты подымал голову,
смотрел на меня жалобным, молящим взглядом... Какое у тебя было пылающее и
несчастное лицо! Вечером, в темноте, когда я уже не могла видеть твоих слез,
я чувствовала их, они жгли мне руки.
Сейчас мы оба жестоко страдаем. Мне все это кажется тяжелым сном. В
первые дни просто нельзя будет поверить; и еще несколько месяцев нам будет
больно, а затем придет исцеление.
И только тогда я вновь стану тебе писать, ведь мы решили, что я буду
писать тебе время от времени. Но мы также твердо решили, что моего адреса ты
никогда не узнаешь и мои письма будут единственной связующей нитью, но она
не даст нашей разлуке стать окончательным разрывом.
Целую тебя в последний раз, целую нежно, нежно, совсем безгрешным,
тихим поцелуем --ведь нас разделяет такое большое расстояние!..

• 
  25 сентября 1894 г.

Дорогой мой, маленький мой Луи! Я снова говорю с тобою, как обещала.
Вот уж год, как мы расстались. Знаю, ты не забыл меня, мы все еще связаны
друг с другом, и всякий раз, когда я думаю о тебе, я не могу не ощущать
твоей боли.
И все же минувшие двенадцать месяцев сделали свое дело: накинули на
прошлое траурную дымку. Вот уж и дымка появилась. Иные мелочи стушевались,
иные подробности и вовсе исчезли. Правда, они порой всплывают в памяти; если
что-нибудь случайно о них напомнит.
Я как-то попыталась и не могла представить себе выражение твоего лица,
когда впервые тебя увидела.
Попробуй и ты вспомнить мой взгляд, когда ты увидел меня впервые, и ты
поймешь, что все на свете стирается.
Недавно я улыбнулась. Кому?.. Чему?.. Никому и ничему. В аллее весело
заиграл солнечный луч, и я невольно улыбнулась.
Я и раньше пыталась улыбнуться. Сначала мне казалось невозможным вновь
этому научиться. И все-таки, я тебе говорю, однажды я, против воли,
улыбнулась. Я хочу, чтобы и ты тоже все чаще и чаще улыбался, просто так --
радуясь хорошей погоде или сознанию, что у тебя впереди какое-то будущее.
Да, да, подними голову и улыбнись.

• 
  17 декабря 1899 г.

И вот я снова с тобой, дорогой мой Луи. Я -- как сон, не правда ли?
Появляюсь, когда мне вздумается, но всегда в нужную минуту, если вокруг все
пусто и темно. Я прихожу и ухожу, я совсем близко, но ко мне нельзя
прикоснуться.
Я не чувствую себя несчастной. Ко мне вернулась бодрость, потому что
каждый день наступает утро и, как всегда, сменяются времена года. Солнце
сияет так ласково, хочется ему довериться, и даже обыкновенный дневной свет
полон благожелательности.
Представь себе, я недавно танцевала! Я часто смеюсь. Сперва я замечала,
что вот мне стало смешно, а теперь уж и не перечесть, сколько раз я
смеялась.
Вчера было гулянье. На закате солнца всюду теснились толпы нарядных
людей. Пестро, красиво, похоже на цветник. И среди такого множества
довольных людей я почувствовала себя счастливой.
Я пишу тебе, чтоб рассказать обо всем этом; а также и о том, что отныне
я обратилась в новую веру -- я исповедую самоотверженную любовь к тебе. Мы с
тобой как-то рассуждали о самоотверженности в любви, не очень-то хорошо
понимая ее... Помолимся же вместе о том, чтобы всем сердцем в нее поверить.

• 
  6 июля 1904 г.

Годы проходят! Одиннадцать лет! Я уезжала далеко, вернулась и вновь
собираюсь уехать.
У тебя, конечно, свой дом, дорогой мой Луи, ведь ты теперь совсем
взрослый и, конечно, обзавелся семьей, для которой ты так много значишь.
А ты сам, какой ты стал? Я представляю себе, что лицо у тебя пополнело,
плечи стали шире, а седых волос, должно быть, еще немного и, уж наверное,
как прежде, твое лицо все озаряется, когда улыбка вот-вот тронет твои губы.
А я? Не стану описывать тебе, как я переменилась, превратившись в
старую женщину. Старую! Женщины стареют раньше мужчин, и, будь я рядом с
тобою, я выглядела бы твоей матерью -- и по наружности, и по тому выражению
глаз, с каким бы я смотрела на тебя.
Видишь, как мы были правы, расставшись вовремя. Теперь уж мы
перестрадали, успокоились, и сейчас мое письмо, которое ты, конечно, узнал
по почерку на конверте, явилось для тебя почти развлечением.

• 
  25 сентября 1893 г.

Мой дорогой Луи!
Вот уже двадцать лет, как мы расстались... И вот уже двадцать лет, как
меня нет в живых, дорогой мой. Если ты жив и прочтешь это письмо, которое
перешлют тебе верные и почтительные руки,-- те, что в течение многих лет
пересылали тебе мои предыдущие письма, ты простишь мне,-- если ты еще не
забыл меня,-- простишь, что я покончила с собой на другой же день после
нашей разлуки. Я не могла, я не умела жить без тебя.
Мы вчера расстались с тобой. Посмотри хорошенько на дату -- в начале
письма. Ты, конечно, не обратил на нее внимания. Ведь это вчера мы в
последний раз были с тобою в нашей комнате и ты, зарывшись головой в
подушки, рыдал как ребенок беспомощный перед страшным своим горем. Это
вчера, когда в полуоткрытое окно заглянула ночь, твои слезы, которых я уже
не могла видеть, катились по моим рукам. Это вчера ты кричал от боли и
жаловался, а я, собрав все свои силы, крепилась и молчала.
А сегодня, сидя за нашим столом, окруженная нашими вещами, в нашем
прелестном уголке, я пишу те четыре письма, которые ты должен получить с
'большими промежутками. Дописываю последнее письмо, а затем наступит конец.
Сегодня вечером я дам самые точные распоряжения о том, чтобы мои письма
доставили тебе в те числа, которые на них указаны, а также приму меры к
тому, чтобы меня не могли разыскать.
Затем я уйду из жизни. Незачем рассказывать тебе -- как: все
подробности этого отвратительного действия неуместны. Они могли бы причинить
тебе боль, даже по прошествии стольких лет.
Важно то, что мне удалось оторвать тебя от себя самой и сделать это
осторожно и ласково, не ранив тебя. Я хочу и дальше заботиться о тебе, а для
этого я должна жить и после моей смерти. Разрыва не будет, ты бы его,
возможно, и не перенес, ведь тебе все огорчения причиняют такую острую боль.
Я буду возвращаться к тебе,-- не слишком часто, чтобы понемногу мой образ
изгладился из твоей памяти, и не слишком редко, чтоб избавить тебя от
ненужных страданий. А когда ты узнаешь от меня самой всю правду, пройдет
столько лет (а ведь время помогает Мне), что ты уже почти не сможешь понять,
что значила бы для тебя моя смерть.
Луи, родной мой, сегодняшний наш последний разговор кажется мне
каким-то зловещим чудом.
Сегодня мы говорим очень тихо, почти неслышно,-- уж очень мы далеки
друг от друга, ведь я существую только в тебе, а ты уже забыл меня. Сегодня
значение слова сейчас для той, которая его пишет и шепчет, совсем иное, чем
для того, кто будет читать это еловой тихо произнесет "сейчас".
Сейчас, преодолев такое громадное расстояние во времени, преодолев
вечность -- пусть это покажется нелепым,--сейчас я целую тебя, как прежде.
Вот и все... Больше я ничего не прибавлю, потому что боюсь стать печальной,
а значит, злой и потому, что не решаюсь признаться тебе в тех сумасшедших
мечтах, которые неизбежны, когда любишь и когда любовь огромна, а нежность беспредельна.

[/QUOTE]
Поддерживаю вопрос. Очень красиво написано.

 

Нет, это не моё Это моей знакомой (Гала Галина)

 

Последняя декада декабря
Источик книжечку календаря.
И новогодняя загадок ночь
Уносит все печали прочь.
Встречая пузом Новый Год
Жирок разгонит хоровод.

 

Юрий Левитанский

Каждый выбирает для себя
женщину, религию, дорогу.
Дьяволу служить или пророку -
каждый выбирает для себя.

Каждый выбирает по себе
слово для любви и для молитвы.
Шпагу для дуэли, меч для битвы
каждый выбирает по себе.

Каждый выбирает по себе
щит и латы, посох и заплаты.
Меру окончательной расплаты
каждый выбирает по себе.

Каждый выбирает для себя...
Выбираю тоже - как умею.
Ни к кому претензий не имею.
Каждый выбирает для себя.

 

Олимпиада 2018
Константин Фролов-Крымский
Пока не потеряли то, что свято,
Во имя тех, кто не пришёл с войны,
Не продавайте Родину, ребята!
Не стоит та медаль такой цены!

Всё в мире переменчиво и тленно.
Настало время и «пяти колец».
Забыты идеалы Кубертена.
Повсюду правит Золотой Телец.

Как в балагане, на дешёвой сцене,
Где заправляет дьявол во плоти,
Вас нагло опускают на колени
И требуют униженно ползти!

Для них и ложь, и правда – всё едино!
И будет не по правилам игра.
Вы веруете в честный поединок,
А за столом, напротив – шулера!

Они вас поприветствуют у входа,
Измазав чёрной грязью – за глаза.
У них в руках – краплёная колода,
А в каждом рукаве – по два туза.

Озлоблена, убога и сутула,
Европа вся хронически больна:
От имени «Россия» - сводит скулы,
И бешеная капает слюна.

Вновь побеждает «избранная раса»,
Соперников зажавшая в тиски.
И прыгают куски живого мяса…
Напичканные допингом куски.

У «избранных» есть Право, нет Запрета.
Не получилось? Можно повторить!
А в качестве примера – эстафета!
Всё, как всегда! О чём тут говорить?

Вы можете поехать. Ваше право.
Решайте сами – быть или не быть.
Но знайте, что сегодня Честь Державы
Вам легче уронить, чем защитить.

И вам уже условия создали,
Чтобы свести на нет ваш тяжкий труд.
А если и добудете медали,
Не факт, что их потом не отберут.

Вы молоды, талантливы, крылаты!
Вам далеко ещё до седины!
Не продавайте Родину, ребята!
Не стоит та медаль такой цены!

Спортивный бой всегда зовёт к экрану.
И слава тем, кто победил в бою!
Но эти игры я смотреть не стану.
Здесь унижают Родину мою.

14.30 07.12.2017

 

Знай: все на свете ум твой победит.
О неудаче думать – просто грех,
Иначе будешь горем ты убит.
Ты должен быть настроен на успех.
О проигрыше думать ты не смей,
Иначе так и будет.
Ты поверь в свою звезду – и станет веселей,
и вдруг придет удача в твою дверь.
Не думай о себе, что ты изгой,
Иначе так и будет. А пока
В победу верь, не жалуйся, не ной,
Тогда ты победишь наверняка.
Ты станешь сильным в жизненной борьбе.
Ты думай о хорошем – все пройдет,
И солнца луч блеснет в твоей судьбе,
Как ты задумал, все произойдет.

 

О, если ты спокоен, не растерян,
Когда теряют головы вокруг,
И если ты себе остался верен,
Когда в тебя не верит лучший друг,
И если ждать умеешь без волненья,
Не станешь ложью отвечать на ложь,
Не будешь злобен, став для всех мишенью,
Но и святым себя не назовешь,
И если ты своей владеешь страстью,
А не тобою властвует она,
И будешь твёрд в удаче и в несчастье,
Которым, в сущности, цена одна,
И если ты готов к тому, что слово
Твоё в ловушку превращает плут,
И, потерпев крушенье, можешь снова —
Без прежних сил — возобновить свой труд,
....

кому интересно продолжение, можно найти в инете...

 

***
Сегодня ночь совсем уже не та.
И не дави назойливо на ухо
Про фитнес свой и танец живота!
Сегодня видел я, как древняя старуха
пыталась у метро отдать кота.
Я подошёл. Ведь думал - с голодухи.
Хотел рублей четыреста отдать.
Но видела бы ты глаза старухи!
"Возьмите котика, мне скоро помирать..."
В миру, в пыли житейской круговерти
внезапно наступила пустота.
Старуха не своей боялась смерти,
Пыталась от неё спасти кота...
Автор неизвестен

 

за три секунды до весны
уткнуться носом в свежесть снега,
стать сразу альфой и омегой
и из осколков тишины
собрать волшебное панно,
его на небеса повесить,
чтоб те сияли свежей вестью:
уже начавшейся весной.

 

Полонез: вариация

III

Понимаю, что можно любить сильней,
безупречней. Что можно, как сын Кибелы,
оценить темноту и, смешавшись с ней,
выпасть незримо в твои пределы.
Можно, по'ру за по'рой, твои черты
воссоздать из молекул пером сугубым.
Либо, в зеркало вперясь, сказать, что ты
это -- я; потому что кого ж мы любим,
как не себя? Но запишем судьбе очко:
в нашем будущем, как бы брегет не медлил,
уже взорвалась та бомба, что
оставляет нетронутой только мебель.
Безразлично, кто от кого в бегах:
ни пространство, ни время для нас не сводня,
и к тому, как мы будем всегда, в веках,
лучше привыкнуть уже сегодня.
И. Бродский