Любимые стихи

МИРОК
Дети -- это взгляды глазок боязливых,
Ножек шаловливых по паркету стук,
Дети -- это солнце в пасмурных мотивах,
Целый мир гипотез радостных наук.

Вечный беспорядок в золоте колечек,
Ласковых словечек шепот в полусне,
Мирные картинки птичек и овечек,
Что в уютной детской дремлют на стене.

Дети -- это вечер, вечер на диване,
Сквозь окно, в тумане, блестки фонарей,
Мерный голос сказки о царе Салтане,
О русалках-сестрах сказочных морей.

Дети -- это отдых, миг покоя краткий,
Богу у кроватки трепетный обет,
Дети -- это мира нежные загадки,
И в самих загадках кроется ответ!
М. Цветаева

 

В подвале, среди барахла и картонок,
у серенькой кошки родился котёнок.
Беспомощно тычась в пушистую шкурку,
беспечно сосал он счастливую Мурку.

И кошка, к сыночку прижавшись бочком,
ласкала шершавым своим язычком.
Негромкую песню ему напевала
и всё целовала его, целовала...

А где-то смеялись и плакали люди,
а где-то из страшных палили орудий,
политики Землю делили на части,
и кто-то мечтал о богатстве и власти...

И только в подвале, под старой доской
Царили гармония, мир и покой.
И серая Мурка была, несомненно,
Для новорожденного — центром вселенной.

© Мария Попова

 

Осень подойдет неслышно,
Тихо встанет у ворот.
В огороде листик вишни
На дорожку упадет.
Это первая примета,
Что от нас уходит лето.
А вторая — куст малины
В нитях белой паутины.
Чуть короче станет день,
Потемнеют облака,
Словно их накроет тень,
Станет пасмурной река —
Третья верная примета:
Осень бродит близко где-то.
Ранним утром на поляны
Лягут белые туманы,
А потом уж, жди не жди,
Моросящие дожди
Пеленой затянут просинь —
Значит наступила ОСЕНЬ.
******

Виктор Любецкий
Осень наступила незаметно,
Я о ней совсем уже забыл.
Дождь колючий и порывы ветра.
Эту ли картину я любил?

Но другая будет так не скоро,
Лучше, я приму, какая есть.
Листья покрывают старый город,
Обнажая нам девичью честь.

Будут спать деревья под снегами,
Ведь за осенью придёт зима,
А пока, я листья мну ногами –
Вот такая в жизни кутерьма.

И вдыхая воздух сладко-прелый
О любви, я осени скажу:
“Ты своею мудростью сумела
Подарить, мне то, чем дорожу.

Каждый день ловлю твои мгновенья
Те, что не использовал ещё.
Осень, дай немного озаренья,
И подставь по-дружески плечо”.

 

Сергей Есенин


Гой ты, Русь, моя родная
Хаты - в ризах образа...
Не видать конца и края -
Только синь сосет глаза.

Как захожий богомолец,
Я смотрю твои поля.
А у низеньких околиц
Звонно чахнут тополя.

Пахнет яблоком и медом
По церквам твой кроткий Спас.
И гудит за корогодом
На лугах веселый пляс.

Побегу по мятой стежке
На приволь зеленых лех,
Мне навстречу, как сережки,
Прозвенит девичий смех.

Если крикнет рать святая:
"Кинь ты Русь, живи в раю!"
Я скажу: "Не надо рая,
Дайте родину мою

 

Спи, тебя ждут 2000-е в алкоугаре
Шашлыки на природе, разочарование в баре
Широкополосный Интернет, выкинутые в мусор DVD
Девушка с маленькой родинкой на небольшой груди
Утро в котором нужно проверить контакт
Инстаграмовских фильтров красно-голубенький ад
Сто финансовых кризисов, путинский вечный режим
И фраза в больной голове «а давай отсюда сбежим»
Обращенная в никуда, а пока перестройка, спи
Впереди 21-й век, виртуальный большой тупик

 

Трех дочерей имел всесильный Сатана,
И, кроме трех, была еще одна.
Дочь старшую за князя выдавая,
«Ты будешь Гордостью! – ей Сатана сказал. –
Ты будешь Жадностью отныне, дочь вторая,
Тебя купец богатый в жены взял.
Ты, третья дочь моя, уходишь в дом к поэту,
Ты будешь Завистью навеки с этих пор. Других имен вам трем отныне нету! » –
Так прозвучал отцовский приговор.
А дочку младшую с горячей, пылкой кровью,
Что ближе всех всегда была ему,
Рогатый Сатана в сердцах назвал Любовью
И отдал человечеству всему.

 

..Я мало жил, и жил в плену.
Таких две жизни за одну,
Но только полную тревог,
Я променял бы, если б мог..
(М.Лермонтов "Мцыри")

 

Нет в мире красивей одежи,
Чем бронза мышц и свежесть кожи!
(Маяковский)

 

Если хочешь о важном — давай о важном.
Хотя это понятие так двояко.
Одиночество — вовсе не так уж страшно,
Страшно в 21 умереть от рака.
Страшно ночью не спать от грызучей боли,
Что вползает под кожу и ест с корнями,
А ты роешь могилу от слов: "Уволен",
Или "Лучше остаться с тобой друзьями".
Говоришь, как пугающи предпосылки
Неизбежности рока, судьбы, удела?
Страшен выбор — идти собирать бутылки,
Или сразу идти на торговлю телом.
Говоришь, нет квартиры в многоэтажке,
Платежи коммунальные шею душат?
А когда-то хватало малины в чашке
И оладушек бабушкиных на ужин.
Говоришь, что вокруг — дураки и драмы,
Что в кошмарах — тупые пустые лица.
Страшно — в девять ребенку лишиться мамы!
Страшно — маме ребенку не дать родиться!
Страшно видеть, как мир в себе носит злобу,
Как друзья обменялись ножами в спину.
Если хочешь о важном — давай о добром.
Как быть добрым хотя бы наполовину?
Как найти в себе силу остаться честным,
Ощутить в себе волю, очистить душу?
Правда, хочешь о важном? Садись.
Чудесно, что ты еще хочешь слушать.

 

Вот, встретилось когда-то давно. До сих пор мурашки по коже, уже много лет.

Отворите мне темницу,
Дайте мне сиянье дня,
Черноглазую девицу,
Черногривого коня...
М. Ю.Лермонтов

Мне не надо ни терема,
Ни коня, ни девицы —
Умереть бы, как дерево,
Где случилось родиться,
И лежать бы, как водится,
На погосте у храма
Рождества Богородицы
Под землей и ветрами,
Под февральскими вьюгами
И под ливнями с громом
По дороге на Юрьево
В километре от дома.

Аркадий Гаврилов

 

Воздух пасмурный влажен и гулок;
Хорошо и не страшно в лесу.
Лёгкий крест одиноких прогулок
Я покорно опять понесу.

И опять к равнодушной отчизне
Дикой уткой взовьется упрек,-
Я участвую в сумрачной жизни,
Где один к одному одинок!

Выстрел грянул. Над озером сонным
Крылья уток теперь тяжелы.
И двойным бытием отраженным
Одурманены сосен стволы.

Небо тусклое с отсветом странным -
Мировая туманная боль -
О, позволь мне быть также туманным
И тебя не любить мне позволь.
О. Мандельштам

 

Отчаяния прилив утихший
Сменился болью клык вонзившей.
Надежда, ненадолго поселившись,
Ушла, оставив след простывший.

И не получится с собою совладать.
Лишь остаётся время отсчитать.
Всем нам известно правило о том,
Что нужно просто подождать.

Но как понять, что всё ушло?
Что дней достаточно прошло?
Что рана больше не клеймо,
Тебя тянущее на дно…

Ситуация эта весьма банальная.
Не требует она подхода персонального.
Не первый ты и не последний,
Так и не прикидывайся таким бедным.

Смотри на это как на дар,
Ниспосланный тебе финал.
Конец изжившего себя этапа,
Предусмотрительно уберегающий от полумрака.

Достаточно лишь взгляд свой поменять,
Как жизнь вокруг начнёт сиять.
И вот это уже не крест на всём,
А феникс, полыхающий огнём.

Смотри на мир под правильным углом.
Уроки извлекай ты день за днём.
И вот, когда момент настанет подходящий,
Все неудачи плавно спустятся по нисходящей.

Вздохнуть ты сможешь полной грудью.
Улыбку будет не согнать с лица даже по будням.
Всё, раньше казавшееся подспудным,
С восстановившейся душой союз завяжет обоюдный.

 

Осень
Я дал разъехаться домашним,
Все близкие давно в разброде,
И одиночеством всегдашним
Полно все в сердце и природе.

И вот я здесь с тобой в сторожке.
В лесу безлюдно и пустынно.
Как в песне, стежки и дорожки
Позаросли наполовину.

Теперь на нас одних с печалью
Глядят бревенчатые стены.
Мы брать преград не обещали,
Мы будем гибнуть откровенно.

Мы сядем в час и встанем в третьем,
Я с книгою, ты с вышиваньем,
И на рассвете не заметим,
Как целоваться перестанем.

Еще пышней и бесшабашней
Шумите, осыпайтесь,- листья,
И чашу горечи вчерашней
Сегодняшней тоской превысьте.

Привязанность, влеченье, прелесть!
Рассеемся в сентябрьском шуме!
Заройся вся в осенний шелест!
Замри или ополоумей!

Ты так же сбрасываешь платье,
Как роща сбрасывает листья,
Когда ты падаешь в объятье
В халате с шелковою кистью.

Ты — благо гибельного шага,
Когда житье тошней недуга,
А корень красоты — отвага,
И это тянет нас друг к другу.
Б. Пастернак

 

Всегда найдется женская рука,
чтобы она, прохладна и легка,
жалея и немножечко любя,
как брата, успокоила тебя.

Всегда найдется женское плечо,
чтобы в него дышал ты горячо,
припав к нему беспутной головой,
ему доверив сон мятежный свой.

Всегда найдутся женские глаза,
чтобы они, всю боль твою глуша,
а если и не всю, то часть ее,
увидели страдание твое.

Но есть такая женская рука,
которая особенно сладка,
когда она измученного лба
касается, как вечность и судьба.

Но есть такое женское плечо,
которое неведомо за что
не на ночь, а навек тебе дано,
и это понял ты давным-давно.

Но есть такие женские глаза,
которые глядят всегда грустя,
и это до последних твоих дней
глаза любви и совести твоей.

А ты живешь себе же вопреки,
и мало тебе только той руки,
того плеча и тех печальных глаз...
Ты предавал их в жизни столько раз!

И вот оно - возмездье - настает.
"Предатель!"- дождь тебя наотмашь бьет.
"Предатель!"- ветки хлещут по лицу.
"Предатель!"- эхо слышится в лесу.

Ты мечешься, ты мучишься, грустишь.
Ты сам себе все это не простишь.
И только та прозрачная рука
простит, хотя обида и тяжка,

и только то усталое плечо
простит сейчас, да и простит еще,
и только те печальные глаза
простят все то, чего прощать нельзя...
Е. Евтушенко

 

Мы переспали случайно. Утром
я что-то делал, звонил кому-то,
и, может быть, через полчаса — заметил её глаза.
Густые волосы, высокие скулы.
Вспомнил, как мы вчера уснули.
Что было до этого, прошлым вечером.
Как долго мы болтали о вечном.

Коса. И мини. Длинные ноги.
Манера все время шутить о боге,
футболка в обтяжку, молния сзади,
стоны на автостраде.

— Наверно, хватит уже шататься.
Тебе хоть есть уже восемнадцать?
— Мне? Конечно. Намного больше.
— Прекрасно. Идти можешь?

И вот — нагая в лучах утра.
Смотрит так непривычно мудро,
так странно, что расхотелось есть.
Говорит:

— Я твоя смерть.

И почему-то поверил сразу.
забил на логику, доводы разума,
не вынул даже бритву Оккама,
а взял и спросил прямо:

— Когда?

— Не то что бы очень скоро.
Еще как минимум лет сорок.
Может и больше. Не бойся. Не съем.
Я маленькая совсем.

— А я ведь спрашивал. Спрашивал ведь!

— У тебя совершенно летняя смерть.
Не бойся. Я не хочу тебе зла.
Просто раньше зашла.

Ты так боишься, боишься меня,
ты все тупее день ото дня,
не спишь до одури, морды бьешь,
— ты так умрешь раньше, чем умрешь.

Куришь, дуешь, читаешь дрянь,
все время груб, постоянно пьян,
типа талантливый и ершистый,
а на деле — боишься жизни.

Так вот. Не надо про "смерти нет".
Я есть. Мне нравится черный цвет.
Коты. Истории. И цветы.
И мне нравишься ты.

Сейчас я уйду. Но, вы, люди, поймите
— ваш ангел смерти — ваш ангел хранитель.
Я стану иной, несущей покой —
но запомни меня такой.

Не бойся жить. И меня тоже.
У меня не такая страшная рожа.
Ну, чего чашку в руках крутишь?

— Ты останешься? Чай будешь?..

 

x x x



Весной ко мне сватался парень один.
Твердил он: - Безмерно люблю, мол. -
А я говорю: - Ненавижу мужчин! -
И впрямь ненавижу, он думал...
Вот дурень, что так он подумал!

Сказал он, что ранен огнем моих глаз,
Что смерть его силы подточит.
А я говорю: пусть умрет хоть сейчас,
Умрет, за кого только хочет,
За Джинни умрет, если хочет.

Усадьбу, где полный хозяин он сам,
И свадьбу - хоть завтра - сулил он.
Но думаю: виду ему не подам,
Что дурочку сразу прельстил он,
Усадьбой и свадьбой прельстил он.

И что бы вы думали? Вдруг он исчез.
А вскоре нашел он дорожку
К моей же сестрице двоюродной - Бэсс.
Терпеть не могу эту кошку,
Глухую, поджарую кошку!

Хоть зла я была, но пошла погулять
В Дальгарнок - там день был базарный.
И вдруг предо мною явился опять,
Как призрак, дружок мой коварный,
Все тот же мой парень коварный.

Ответив негодному легким кивком,
Пройти поспешила я мимо.
Но он, ошалев, словно был под хмельком.
Назвал меня милой, любимой,
Своей дорогой и любимой.

А я, между прочим, вопрос задала,
Глуха ли, как прежде, сестрица
И где по ноге она обувь нашла...
О боже, как стал он браниться,
Как яростно стал он браниться!

Молил он скорее венчаться пойти,
А то он погибнет напрасно.
И я, чтоб от гибели парня спасти,
Сказала в ответ: - Я согласна.
Хоть завтра венчаться согласна!
Р.Бернс

 

• 
  МЭГГИ С МЕЛЬНИЦЫ

Ты знаешь, что Мэгги намедни нашла?
Ты знаешь, что Мэгги намедни нашла?
Нашла жениха, дурака и бездельника,
И сердце разбила у бедного мельника.

Был мельник хорош и в труде, и в беседе,
Отважен, как лорд, и прекрасен, как леди.
Другой был невзрачный, пустой паренек,
Но туго набит был его кошелек.

Один обещал ей любовь и заботу,
Другой посулил посерьезнее что-то:
Гнедую лошадку с коротким хвостом,
С уздечкой в колечках, седлом и хлыстом.

Ох, деньги имеют изрядную силу,
Коль можно девицу купить за кобылу.
Приданое - важная в жизни статья,
Но дай мне любовь, дорогая моя!
Р.Бернс

 

Кота заводят, чтобы кот
Был маяком во тьме забот —
Ты, например, забыл ключи,
Сын в школе двойку получил,
Прогнило у авто нутро,
Украли кошелек в метро,
А на работе вновь аврал,
Начальник матом наорал
И из-за кризиса в стране
Зарплату сократил вдвойне.

И ты пришел домой, а там
Припал больной душой к котам!

Кот нужен, чтобы вдохновлял
И биополем исцелял,
Мурлыкал громко под рукой,
Грел бок, гнал мышь, дарил покой,
Чтоб ты, кота погладив раз,
Лучился счастьем целый час!

На деле кот в ночи орет,
И будит, прыгнув на живот.
Прощайте, шторы и диван,
И тапки, если кот поган!
А если кот ваш волосат
То волосато все подряд!
Чуть отвернись — с тарелки гад
Всосет селедку и салат,
И будет маяться потом
Всенепременно животом.
Дешевый корм — на почках крест,
А дорогой корм кот не ест,
А если ест, опять вопрос:
То золотуха, то понос,
То ожиренье, то тошнит,
То блекнет шерсть, то хмурый вид.
Порой, для пущей лепоты,
В коте заводятся глисты,
И из лотка, как штурмотряд
С надеждой на тебя глядят!
Иль гость погладит дорогой
Кота немытою рукой,
И даже если кот привит —
Привет, лишай и энтерит!
Привет, леченья маета
Во все отверстия кота!
А кот свиреп, когтист, зубаст,
И жизнь без боя не отдаст!

Когда приходит Новый Год
Кот валит ель и дождик жрет
И в лучшем случае потом
Им развевает под хвостом,
А если вам не повезет
Совсем испортит Новый Год!
(Ведь мало у кого мечта —
Долбить могилу для кота).

Все нитки, иглы и шнурки
Закрыты крепко на замки,
Но, как ни прячь их, все равно,
Коту найти их суждено!
На раскаленную плиту
Никак нельзя не влезть коту,
А то и прыгнуть прямо в суп,
О стул с разбегу выбить зуб,
С буфета рухнув, поломать
Конечность или вашу мать!

Короче. Если кот ваш вдруг
Здоров сегодня и упруг,
Не бил хрусталь, не драл пальто,
Посрал чем надо и в лоток,
Все остальное — суета!
Погладь кота.
ПОГЛАДЬ КОТА!

 

У Луркоморья брат за брата,
не плачь отец, твой сын боксёр,
и днём и ночью кот с травматом
летит на бэхе номер «вор».

Идёшь направо — брат, я рядом,
налево — в братстве брата брат,
там чудеса, там леший падик,
русалка порвана за мать.

Там не неведомых дорожках
следы цитат про кровь за кровь,
Безруков там на курьих ножках,
и Джейсон Стетхем, и Бодров;

там лес и дол понятий полны;
там на заре выходит школьник
на брег песчаный и пустой,
и тридцать витязей кавказских
трясут калашниковыми в масках,
и с ними дядька их шансон;

там королевич на приоре
с букетом роз у фонаря;
там сам Иисус перед народом
распят на древних турниках
под песни Гуфа и Ака;

там царь-пацан над златом чахнет;
там русский дух... там Русью пахнет!

И я там был, мёд-пиво пил, по усам текло, а в рот попадало, и знаете, никакой это не мёд, а вполне себе обычное говно.

 

Про кошку и гармошку

Я просил у родителей кошку,
А купили губную гармошку.
Ну пожалуйста, ну гармошечка,
Помяукай немножко как кошечка.

Пётр Синявский