Артур Янов - Жизнь до рождения. Скрытый сценарий, который управляет нашей жизнью (часть 1 из 2)

Складчина: Артур Янов - Жизнь до рождения. Скрытый сценарий, который управляет нашей жизнью (часть 1 из 2)

Готовность перевода - 15.09.2018

Жизнь до рождения
Скрытый сценарий, который управляет нашей жизнью
***
Life Before Birth
The hidden script that rules our lives

Часть 01
Часть 02
Часть 03

​

Спойлер: Образец перевода - содержание книги и введение

Жизнь до рождения

Спойлер: Образец перевода - содержание книги и введение

Скрытый сценарий, который управляет нашей жизнью

Артур Янов

Содержание

Введение

Часть первая: Жизнь в утробе – новая парадигма

1. Как любовь скульптурирует мозг

Любовь до рождения

2. Мы рождаемся теми, кто мы есть?

Токсины и «сознательная» защита тела

Импринтинг: автограф беременности

3. В поиске универсальной психотерапии

Библия клинической психологии

Терапия электрошоком: влияем на симптомы, избегаем лечения

О витальных признаках первичной терапии

4. Как мозг разговаривает сам с собой

Три уровня сознания

Первая линия: ствол мозга

Вторая линия: лимбическая система

Третья линия: неокортекс

5. Матка как черный ящик

Мозг, который не спит

Гормоны и гомосексуальность

Депрессия: взгляд из черного ящика

Ствол мозга в первичной терапии


Часть вторая: наука раннего развития человека

6. Как мы интернализируем внешний мир:

Теломеры как индикатор продолжительности жизни

7. Как работает подавление

Маленькие ноги, маленькая грудная клетка – признак рака?

8. Эпигенетика: наследование приобретенных характеристик

Эпигенетика, рождение и стресс

Повернутая наследственность

Эпигенетика и боль

Изучаем семейную историю

9. Окситоцин – гормон любви

Связь матери и ребенка

Травма, сексуальность и материнский инстинкт

Вазопрессин – мужской гормон любви

Синтетические препараты и терапия

10. Жизнь в матке и выработка серотонина: источник психических заболеваний

11. Ранняя травма и эпилепсия

12. Изучение связывания имипрамина

13. Как возникают зависимости в нашей жизни

Лимбическая система и наркотики

Допамин и кокаин

Алкоголь

Объяснение зависимостей

14. Родовая травма


Часть третья: объяснение психических заболеваний, возникающих во взрослом возрасте

15. Аноксия – снижение поступления кислорода при рождении – и поведение взрослого

Гипоксия и шизофрения

Стресс, личность и иммунная система

Кислород, метаболизм и холодные ноги

Критическое окно: какая бабушка, какая мать – такой и сын

Ранние признаки психопатологий и заболеваний

Первичная терапия: к лечению эндогенной депрессии

16. О природе тревожности

Открытие мозга саламандры

Переживание тревожности: уходим от таблеток

Животный ужас: МРТ, кошмары, секс и другие ключи к нашему прошлому

Эволюция левого мозга

Лечение «правильного» мозга

17. О психопатологии

18. О синдроме дефицита внимания

19. Ключевая причина болезни Альцгеймера и глубокой депрессии


Часть четвертая: Движемся к чувствующей терапии

20. Роль эволюции в психотерапии

Неврологическая эволюция боли

Терапия как машина времени: стволовые клетки, рак и снова о Дарвине

21. О корректирующих эмоциональных переживаниях

Осознанность и сознание

Память и перепроживание: в поисках утраченного времени

22. Беременность: новое критическое окно

23. Ощущение эмоциональной боли: вопрос жизни и смерти?





Введение

За более чем сто лет существования психотерапии в ней не произошло никаких существенных изменений, за исключением косметических. Терапевтический час по-прежнему длится 50 минут, люди сидят лицом друг к другу, а приятный тон заботливого терапевта несет с собой инсайты. Никуда не делся ужас бессознательного – места, где обитают малопонятные демоны и которого всеми силами необходимо избегать. Никто об этом не говорит – но подразумевается, что мы внимательно направляем пациента в настоящее, уводя его от прошлого. Сегодня фрейдисты называют это эго-психологией, но на самом деле это – психоанализ с несколько измененным фокусом. К сожалению, во имя прогресса все больше и больше терапевтов применяют подход переключения из прошлого в настоящее. Это особенно верно в случае когнитивной поведенческой терапии. Настоящее является апофеозом, с его «здесь и сейчас», и мы уходим от единственной вещи, которую мы способны исцелить: история. Мы – исторические существа, и наше прошлое впечатано в нашу нейрофизиологию. Любое мало-мальски стоящее лечение должно обращаться к этой истории.

Еще печальнее то, что на протяжении сотни лет мы общались не с тем мозгом. А ведь именно этот вербальный, «разговаривающий» мозг лишает нас всех надежд на исцеление эмоциональных болезней. Общение с мозгом, который разговаривает, было уместным сто лет назад, но сегодня мы уже очень много знаем о мозге и о том, что в нем содержится, и мы знаем, что вред, который был нам нанесен, впечатан в нижние уровни сознания – гораздо ниже, чем обитают слова. Более того, мы уже гораздо больше знаем о том, каким образом в нас отпечатаны ранние воспоминания и как они оказывают влияние на нашу жизнь.

Немного нескромности: я узнал об этом и увидел это еще несколько десятков лет назад. Когда я впервые написал о том, каким образом родовая травма и пренатальный опыт оказывают влияние на наше взрослое поведение – это было в 70-е годы – мои идеи сочли слишком «нью-эйджевскими». А сегодня это предположение подтверждают буквально сотни исследований. В научном сообществе уже практически не осталось сомнений в том, что настроение и физиология беременной женщины могут оказывать долгосрочное влияние на ее отпрыска. Если мы хотим гарантировать здоровье и психологическую стабильность будущих поколений, нам нужно изменить парадигму психологии и психотерапии. Нам нужно переключиться с детства на младенчество и период беременности, потому что именно там случается большая часть и того хорошего, и того плохого, что происходит с нашими детьми, и именно там начинаются многие наши проблемы и черты личности.

Я уверен, что по мере чтения вы увидите, какое огромное влияние оказывает на нас жизнь в утробе матери и какие неожиданные эффекты она вызывает впоследствии: развитие сердечных заболеваний, мигреней, повышенного давления, эпилепсия и психологические отклонения. Когда мы живем внутри своей матери, мы реагируем на окружающую нас среду – на нее – и жизнь, которая разворачивается после рождения, в каком-то смысле является лишь продолжением нашего созревания внутри матери. Только задумайтесь: мать – это единственный мир, известный младенцу. На протяжении этих критически важных девяти месяцев жизни у него уже развивается личность: он растет в изолированном мире, где имеется только один источник впечатлений. Он может родиться невротиком, склонным к болезням (или беззаботным и здоровым) не только благодаря наследственности, но еще и благодаря своим переживаниям во время жизни в утробе.

Понимая это, мы сегодня должны привести терапию в соответствие с этим знанием. Продолжая придерживаться подхода, который сводится только к разговаривающему мозгу, мы теряем последнюю надежду на исцеление эмоциональных заболеваний. Вместо этого терапевтам необходимо проложить мостик между знанием и чувствованием. Им необходимо освоить эмоциональный, эмпирический подход вместо когнитивного. Это – нелегкая задача.

Нам необходимо выучить новый язык – язык подсознания, язык, в котором нет слов, а есть только чувства и ощущения. Я полагаю: за последние сто лет психотерапия не претерпела никаких радикальных изменений вследствие того, что мы всегда верили, будто слова могут помочь нам вызвать у пациентов глубокие изменения. Однако на самом деле слова зачастую служат нам защитой против чувств. Но наша цель как психотерапевтов заключается в том, чтобы пестовать человека чувствующего, а не умственного гиганта. На протяжении многих лет я подчеркивал, что доступ к чувствам начинается в правом полушарии – и несколько исследований подтвердили, что обращение к правому полушарию может помочь добраться до подавленных чувств. Мы слишком долго были сосредоточены на левом, прямом, думающем мозге – но и наш прогресс будет ограничен только этой областью, а не той, где хранятся чувства. Мы будем поглощены инсайтами, которые маскируют чувства, а не раскрывают их. Прогресс будет ограничен только душой, а не всем организмом.

Но почему это настолько важно? Почему язык чувств должен предшествовать темы мыслям, которые мы можем вербализировать? Все очень просто: исцеление возможно только там, где есть рана. Мы знаем, что эмоциональные раны кроются глубоко в мозге, вне пределов сознания. Несмотря на то, что наш нижний мозг постоянно с нами «разговаривает», нас никогда не учили тому, как с ним общаться. К примеру, гипоксия – патологическое состояние, при котором организм не получает достаточно кислорода – разговаривает с нами каждый день. Проблема заключается в том, что мы не знаем языка, на котором могли бы к нему обратиться и вести диалог с более высокими уровнями сознания, такими, как префронтальный кортекс, вызывая тем самым осмысленные изменения. Нижний мозг разговаривает с нами и другими способами: с помощью кошмаров и колита, с помощью повышенного давления и мигреней, с помощью сексуальных проблем и межличностных конфликтов. И действительно, наша история заявляет о себе в каждый момент нашего бодрствования – но мы снова и снова отправляемся к психотерапевтам, которые сосредоточены исключительно на «здесь и сейчас», которые хотят использовать исключительно левое полушарие, убеждая пациентов в том, что им стало лучше – вместо того, чтобы действительно сделать так, чтобы им стало лучше. Хуже того: подобные методы зачастую лишены тех механизмов измерения нейрофизиологических процессов, которые необходимы для надлежащей психотерапии.

В Первичном центре в Санта-Монике, Калифорния, мы лечим пациентов, ощущающих боль вследствие подавленных детских травм. У всех пациентов, приходящих к нам каждый день, мы обязательно измеряем основные жизненные параметры (частоту сердцебиения, температуру тела, давления) до сеанса и после него. И мы обнаружили, что всего через год после начала терапии у наших пациентов происходят огромные изменения. На протяжении долгого времени мы изучали мозговые волны наших пациентов, пока стоимость подобных обследований существенно не выросла. Как мы увидим далее, эти параметры и мозговые волны могут очень многое рассказать о нашей личности и настроении, а также о том, почему первичная терапия помогает их нормализовать.

Все мы – ходячие архивы, живущие под влиянием своего прошлого. Слишком долго мы концентрировались на настоящем и на словах, потому что получить к ним доступ проще всего и не требует особых усилий. Кроме этого, мы не знали, как получить доступ к неонатальной истории и истории раннего детства. Сейчас мы это знаем. Чтобы нам стало лучше, необходимо совершить эмоциональное путешествие в свою историю и избавиться от нанесенного вреда. Нам необходимо вновь пережить подавленную боль ранних травм с помощью того, что я называю «Первичным».

То время, в которое мы возвращаемся в ходе Первичного – наша жизнь до рождения и младенчество – это именно то время, в котором кроется начало и решение наших проблем. Это время – не только ключ к психическому здоровью взрослого человека: оно еще и исключительно важно для будущих матерей, которые, нося в утробе ребенка, формируют его судьбу. Я надеюсь, что содержание этой книги поможет вам понять, что происходит с плодом и ребенком, когда мать испытывает те или иные ощущения или ведет себя тем или иным образом – и что может сделать мать, чтобы помочь своему ребенку.

Когда в 70-е годы я впервые описал способность ребенка впитывать реальность своей матери через нейрофизиологическую связь, скептики только усмехались. «Где результаты исследований?» - спрашивали они. Сегодня такие исследования уже проводятся. Мог ли кто-нибудь 50 лет назад поверить, что сердечный приступ, который произошел у человека в возрасте 60 лет, был вызван тем, что с ним случилось 60 лет назад? Кто мог подумать, что мигрень в возрасте 30 лет началась тогда, когда этот человек еще даже не ступил на поверхность планеты? Но, как вы увидите, растущее число доказательств подтверждает: так и есть. То, что делает мать, то, что она ощущает, что она ест и пьет – все это формирует новую жизнь на этой планете.

Откуда я знаю, что прошлое навсегда впечатано в наш мозг? Откуда я знаю, что перепроживание травм прошлого поможет нам исцелиться? Именно это и есть предмет данной книги.

Аннотация
Выдающееся продолжение международного бестселлера «Первичный крик».

В этой книге Артур Янов, новатор в области психологии, приводит сотни исследований, показывающий то, как опыт в утробе матери и при рождении имеет долговременные последствия для жизни, закладывая фундамент в дальнейшей жизни для тревожных и депрессивных расстройств, сердечных приступов и даже рака.

Янов объясняет, как во время беременности и в первые годы жизни события запечатлеваются в мозге и оказывают влияние на то, как агрессивен или пассивен будет человек, насколько отчаян или оптимистичен, и даже сколько он будет жить.

«Жизни до рождения» суждено было оказать столь же глубокое влияние на психотерапию, как и «Первичному крику». Благодаря этой книге, доктора и беременные женщины учитывают долгосрочные последствия событий, которые происходят во время беременности.

Об авторе
Артур Янов – американский психолог и психотерапевт. Автор теории «Первичной терапии», основатель и директор Центра первичной терапии в Калифорнии, США. Его пациентами были Джон Леннон, Йоко Оно и Стив Джобс. 21 августа 2014 года доктор Янов отметил 90-летний юбилей.

Объем книги: 290 страниц.
 

 

Интервью с Джоном Леноном

Спойлер: ИНТЕРВЬЮ

Джон Леннон: …В какой-то момент я был настолько увлечен всей этой религиозной чушью, что носился повсюду, называя себя христианским коммунистом, но, как говорит Янов, религия – это легализованное безумие. Именно терапия же была тем, что смыло с меня весь этот бред и позволило почувствовать мою собственную боль.
РБ: Этот психиатр, к которому вы ходили, как его зовут?..
ДЛ: Янов …
РБ: Кажется, его идеи имеют что-то общее с тем, что говорил Лэинг, в том плане, что его целью является не примирение людей с их болью, прикрепление их к миру, но, скорее, раскрытие причин этой боли, так, чтобы человек мог встретиться с ними лицом к лицу?
ДЛ: Да, фишка в том, чтобы прочувствовать боль, которая накапливается в нас с самого детства. Я должен был сделать это, чтобы действительно уничтожить все религиозные мифы. Во время этой терапии вы действительно проживаете, чувствуете каждый болезненный эпизод своей жизни – и это очень мучительно, так как вы вынуждены осознать тот факт, что ваша боль, та самая, которая заставляет вас просыпаться с бешено колотящимся от страха сердцем, она действительно ваша, она не является результатом действий кого-то там на небе. Она лишь результат того, что делали ваши родители, что происходило в вашем окружении.
Как только я понял это, все встало на свои места. Терапия подтолконула меня окончательно порвать с этим богодерьмом. Все мы, взрослея, шли на уступки огромному количеству боли. Несмотря на то, что мы подавляем ее, она все еще там. И худшая боль – это боль от знания, что ты не желанен, что ты твои родители не нуждаются в тебе так, как ты - в них.
Когда я был ребенком, я переживал моменты нежелания видеть уродство, нежелания видеть то, что я был нежеланен. Недостаток любви проник в мои глаза и в мой разум. Янов не просто говорит с вами об этом, но заставляет почувствовать – и однажды отпустив себя, позволив себе почувствовать эту боль заново, вы делаете большую часть работы самостоятельно.
Когда вы просыпаетесь, и ваше сердце стучит, как молот, или ваша спина сведена напряжением, или, может быть, что-то еще, вам следует направить свой ум на боль, и эта боль сама изрыгнет воспоминания, которые когда-то стали тем, что заставило вас подавлять ее в своем теле. И таким образом, боль направляется в верный канал, вместо того, чтобы вновь быть подавленной, как это происходит, когда вы принимаете таблетку или ванну, говоря себе «Ну, я справлюсь с этим». Большинство людей направляют свою боль на Бога или на маструбацию или какие-то мечты о том, как они сделают это.
Терапия – это что-то вроде очень медленного кислотного трипа, который реально происходит в вашем теле. Об этом трудно говорить, вы знаете, потому что вы чувствуете «я есть боль», это звучит достаточно капризно и пафосно, но боль для меня имеет другое значение, потому что я физические прочувствовал все эти невероятные зажимы. Это было как снять перчатки и впервые почувствовать свою кожу.
Это может выглядеть, как будто я слегка затягиваю всех в эту тему или что-то подобное, но, тем не менее, мне кажется, это невозможно понять, если вы не прошли через такой опыт – несмотря на то, что я постарался выразить его в какой-то мере на альбоме. Но для меня, в любом случае, это все было частью прекращения трипа под богом или трипа под образом отца. Встретиться лицом к лицу с реальностью, вместо поиска какого-то рая.

 

Артур Янов: «Невроз – это борьба за любовь родителей»

У здорового человека нет фальшивого фасада. Он просто живет и дает жить другим, никому не завидует, не тревожится понапрасну, умеет находить источник радости в самом себе. Американский психолог и психотерапевт Артур Янов, автор мирового бестселлера «Первичный крик», объясняет механизм зарождения неврозов и способ с ними справиться – научиться выражать боль и обиду.

Невроз – это болезнь чувства. По сути, невроз – это подавление чувства и его трансформация в широкий диапазон невротического поведения.

Невроз развивается в тех случаях, когда рядом с ребенком находится человек, который должен его любить, но не любит в действительности. Он начинается как средство умиротворения невротических родителей путем отрицания или сокрытия определенных чувств в надежде, что «они» наконец полюбят несчастное дитя.

Если ребенку продолжают отказывать в поддержке и любви и у него нет отдушин для выхода боли первичных ран, то этот дополнительный натиск на и без того ослабленное «Я» приведет к формированию сильного нереального «Я», прикрывающего беззащитного ребенка. Впоследствии это нереальное «Я» начинает доминировать, защищая ребенка, но одновременно направляя его к развитию психоза.

Если находится человек, к которому маленький ребенок может обратиться со своими первичными чувствами, человек, который поможет ему понять, что он чувствует, человек, который сможет поддержать его, то велик шанс того, что сознание ребенка не расщепится, и он не станет кем-то другим.

Спойлер: ПРОДОЛЖЕНИЕ СТАТЬИ

Первичная боль – это потребности и чувства, подавленные или отринутые сознанием. Они причиняют боль, потому что им отказано в выражении и удовлетворении. Вся эта боль сводится к следующему утверждению: «Я не могу быть любимым и лишен надежды на любовь, если в действительности стану тем, кто я есть на самом деле».

Когда ребенок еще мал и его организм пока достаточно крепок, он может выдержать очень мощную защиту, сопряженную с весьма большим напряжением. Проходят годы хронического, постоянного напряжения, уязвимые органы и системы не выдерживают нагрузки и начинают отказывать.

Для того чтобы снова обрести цельность, надо почувствовать и распознать расщепление и испустить крик воссоединения, который восстановит единство личности. Чем интенсивнее ощущает пациент расщепление, тем интенсивнее и глубже переживание воссоединения расщепленных частей сознания.

Реально, по-настоящему почувствовать себя отвергнутым означает извиваться от боли во время прихода первичного чувства – значит ощутить себя брошенным, покинутым, нежеланным ребенком. Когда пациент прочувствует это, у него не останется больше чувства отверженности, оно будет исчерпано – останется только чувство того, что действительно происходит в каждый данный момент.

Освобожденный от стыда, вины, отверженности и всех других ложных чувств, он осознает, что эти псевдочувства суть не что иное, как синонимы замаскированного великого первичного чувства отсутствия любви.

Для того чтобы невротик снова обрел способность чувствовать, он должен вернуться назад и стать тем, кем он никогда не был – страдающим ребенком.

Когда устанавливаются связи между разумом и болью, то психосоматические симптомы быстро проходят.

У здорового человека нет фальшивого фасада. Он просто живет и дает жить другим, умеет находить источник радости в самом себе.Он удовлетворен тем, что у него есть, не завидует другим, не хочет того, что хотят они, и не требует для себя того же, чем обладают эти другие. Это значит, что он позволяет другим – своей жене, своим детям, своим друзьям – быть и оставаться самими собой. Он не живет их достижениями и их успехами, не пытается растоптать в них малейшие признаки счастья и радости жизни.

Невротик, беспомощный перед своей первичной болью, часто нуждается в эксплуатации других, для того чтобы ощутить свою важность, которой он иначе не чувствует.

Так как невротик постоянно находится не там, где он есть на самом деле, то он и не может быть довольным в течение какого-то, более или менее продолжительного времени. Настоящее он тратит на то, чтобы изжить прошлое.

Здоровый человек не ищет смысла жизни, ибо смысл этот возникает сам из его чувств. Смысл жизни определяется тем, насколько глубоко человек чувствует свою жизнь (жизнь как свои внутренние переживания).

Отсутствие чувства – вот что разрушает личность и ее представление о самой себе, и, кроме того, отсутствие чувства позволяет разрушать личности других людей.

От кого-то другого мы не можем получить истинного чувства. Сначала мы учимся чувствовать самих себя, а потом мы чувствуем себя, чувствуя других.

Чем ближе становится человек самому себе, тем ближе становится он и другим.

Любовь – это то, что устраняет боль. Можно сказать, что любовь и боль являют собой полярные противоположности.

Любовь – это то, что усиливает и укрепляет ощущение собственной личности; боль же подавляет собственное «Я».

Любить – значит дать другому свободу роста и самовыражения. Решающее условие – оставаться самим собой и разрешить другому вести себя совершенно естественно. Определение любви в рамках первичной теории можно сформулировать так: дать человеку быть самим собой.

Источник

 

Это будет перевод, или будет книга на английском?

 

Мы разговаривали с переводчиком, и пришли к следующему: я выкуплю книгу на английском, а затем создам складчину на перевод. Тогда подключится переводчик. Когда это произойдет - я оповещу в этой теме, поэтому рекомендую подписаться, если книга интересна. Участники складчины на перевод получат и оригинал тоже.

 

Стоит ли сдерживать слезы? Из дневников Артура Янова

Я хотел бы описать два явления.

Первое. Мы с моим коллегой, неврологом Майклом Холденом, писали еще сорок пять лет назад об амебе, которая жила в загрязненной воде, куда накапали чернил. Она поглощала чернила как источник внешней угрозы и заключала их в вакуоль, а потом, оказавшись в чистой воде, выбрасывала их наружу. Обратно в воду.

Второе явление я постоянно наблюдаю по телевизору. Человек рассказывает о том, как потерял друга или родственника, чуть не плачет и кривит лицо, а потом берет себя в руки и говорит: «Прошу прощения. Извините». По всей видимости, он не понимает, что внутри него целое море слез. Это слезы, до которых нужно «добраться», чтобы выплакать их, иначе они так и останутся взаперти и будут подтачивать систему. Проходят годы, человек начинает болеть и не подозревает, что в нем сидели все эти непрожитые эмоции.

С чего мы это взяли? А с того, что люди приходят на терапию и начинают потихоньку плакать, и лишь недели и месяцы спустя обнаруживают, с чем они жили. И начинается потоп. Когда это происходит, существенно меняются многие биологические показатели, нормализуются жизненно важные функции; артериальное давление и частота сердечных сокращений также снижается. Кроме того, происходят серьезные изменения в волновой активности мозга. Другими словами, слезы могут все преобразить. Именно поэтому подавление слез, вполне возможно, играет реальную роль в развитии ряда заболеваний, в том числе гипертонии и проблем с сердцем. Речь идет не об одном дне, а о годах сдерживания слез. Поскольку это сдерживание требует усилий и энергии, которая расходуется все время. Чтобы спрятаться от самих себя, нужно потрудиться.

Так, а при чем здесь чернила?...

Спойлер: ПРОДОЛЖЕНИЕ ТЕКСТА

Амеба, простейшее одноклеточное, демонстрирует нам биологический процесс: ожидание безопасности, дружественной среды, которая позволит нам избавиться от всего внутреннего хлама и боли. Вот этого как раз и не хватает в психотерапии: понимания, во-первых, объема слез, которые нужно выплакать, а во-вторых, необходимости обеспечить среду, в которой все эти слезы могут быть излиты в полной мере. Да, именно так, «в полной мере», а ведь терапевт редко имеет представление об этой мере в других и в себе самом. Он воспринимает это как «зашкаливание эмоций», «потерю контроля». Поэтому слезы «проговариваются», вместо того чтобы проживаться. Мы живем в культуре, где полнота эмоций не принимается и не приветствуется. Вот в чем трудность, по словам одного моего старого знакомого. Как его там? Кажется, Уильям.

Проблема состоит в том, что психотерапия, которая уклоняется от эмоций и избегает их, усугубляет состояние пациента. Эмоции погребаются в голове, а страдания тела продолжаются на бессознательном уровне. Поэтому пациент, который с нашей помощью начинает лучше понимать себя «головой», в то же время углубляет свою бессознательность. Ну и дилемма! Нам есть чему поучиться у этой амебы. Она поступает, в общем-то, очень по-человечески: ожидает, когда окажется в теплой, благотворной среде, чтобы обнажить свои чувства и высвободить боль. Позвольте мне добавить: одних «голых» слез недостаточно. Для слез необходим контекст. Слезы должны порождаться реальной болью, а не превращаться в процедуру, выполняемую рассудочно под руководством благонамеренного терапевта; слезы должны проступать сами, когда пробуждается реальное воспоминание. И помните ˗ чувство не всегда выражается словами. Часто это происходит посредством языка тела, невербалики. Нам нужно уметь понимать этот язык. Вот почему грамотная практика первичной терапии занимает столько времени: тайный язык, которые лежит глубже, чем речь, несет множество скрытых смыслов. Такие послания, как «меня не любят, я никому не нужен и не интересен» во многом мотивируют наше поведение и все, что из него проистекает в дальнейшем. А откуда они взялись? Из реального раннего опыта, когда нас не любили. Это не выдумки. Эти послания соответствуют реальности, а реальность – это наша данность. Таково название игры. Мы исторические существа; мы не можем исцелиться, уклонившись от истории. Нашей личной истории.

Слезы вне конкретного контекста и воспоминания – это просто отреагирование, разрядка чувства без его проживания. Она не может быть целительной. Помните, что мы возвращаемся к истокам, то есть в далекое прошлое. Чувства, если можно так выразиться, лечат.

Перевод из дневников А.Янова

Источник

 

Как опыт в утробе может повлиять на нашу дальнейшую жизнь?

(перевод отрывка из книги А. Янова "Жизнь до рождения")

Часть первая.

Когда я впервые написал о том , как родовая травма и пренатальный опыт влияют на поведение взрослых это было сочтено чем-то на грани фантазии.

Теперь, есть буквально сотни исследований, подтверждающих это утверждение. Там говорится о том, что настроение беременной женщины и состояние ее физиологии может производить долгосрочные воздействия на потомство.

Давайте начнем с простого небольшого исследования. Д - р Даниэль Шактер, психолог из Гарвардского университета сообщил об исследовании, где субъекты наблюдали сцены насилия, которые им демонстрировали в роликах , а затем ученые измеряли их мозговые волны. (см: "Science", сентябрь 2008). Они обнаружили , что когда объекту съемки напомнили про событие из ролика, то реакция мозга была такой же как и во время первого просмотра сцен насилия.

Когда есть определенные триггеры, мозг вызывает в воображении историю, точно такую же, какой её удалось запечатлеть. Именно поэтому наше поведение настолько навязчиво и неизменно; наша история побуждает нас все время к неосознанным действиям. Мы становимся жертвами нашего глубокого бессознательного в мозге.

Мы можем пережить прошлые события во всей их полноте, точно так , как они происходили.

Что нового удалось обнаружить во всем этом? Это то, как ранний опыт может повлиять на нашу дальнейшую жизнь. Подумайте о последствиях: ведь старые воспоминания находятся в тех же нейронах (нервных клетках), которые были вовлечены в работу организма первоначально. Именно поэтому невротик не может различать прошлое и настоящее, и видит реальность через призму прошлого.

Один генотип, одна генетическая предрасположенность может привести ко многим фенотипическим изменениям в зависимости от того, что происходит с этими генами во время беременности.

Так много происходит с нами в утробе матери, что сложно понять насколько сильными будут долгосрочные последствия. Так многие болезни остаются загадкой , потому что мы ищем в неправильном месте, в неправильное время, с неправильными инструментами. Если вы сгибаете появляющийся прутик, то в итоге получается искаженное дерево. Вопрос всегда был таков: "насколько рано могут заложиться последствия будущих заболеваний?"

Существует растущий интерес к исследованиям в эпигенетике. Группа в Университете штата Вашингтон ( во главе с Мэтью Амвей) обнаружили, что гестационный опыт у животных может оказывать эффекты на дальнейшие три поколения.

Они обнаружили, что когда они подвергают беременных взрослых крыс стрессу, то это приводит к образованию дефектной спермы у потомства. Некоторые полученные эффекты включали рак у взрослых животных. Женские особи избегали спаривания с другими крысами, чьи родители также подвергались стрессу во время беременности.

Кажется, что сама система знает как вести себя при определенных биологических недостатках, и всегда с точки зрения того, что лучше всего подходит для наследственности. Это дает нам лучшие перспективы на успех в жизни.

Поэтому, когда мы не можем объяснить некоторые черты у взрослых наследственностью, то нам, возможно, придется уйти назад на несколько поколений, чтобы объяснить происходящее.

Это дает нам новый взгляд на психологические проблемы.

Теперь мы можем только догадываться о том, какие травмы, происходящие с беременной матерью продолжают свое влияние на внуков. Дело не только в том, что матери получили психологическую травму, но и в том, что травма изменяет основы её физиологии, и что изменения могут иметь пожизненные последствия. Поэтому, когда у внука развиваются проблемы с сердцем или рак в его двадцать лет, то, возможно, придется пересмотреть возможные причины, исследуя, какую беременность прошла его бабушка.

Это было во время войны? Или постоянное физическое или эмоциональное насилие в семье? Была ли у бабушки депрессия? Она была заядлым курильщиком или пила во время беременности? Существует целый ряд новых переменных, которые еще придется рассмотреть.

Источник

 

Книга Первичный крик - очень классная, думаю и эта будет шикарная.
При этом хотелось бы и английском тоже иметь.

 

Понял, исправлюсь!

 

Доброго времени суток, Interprete.
Когда ориентировочно планируете запуск данной складчины?
Благодарю за ответ.

 

@Interprete, добрый день!
Есть новости?

 

И еще 12 складчиков и ЧК в резерве!